 |
Рубен Дарио и Дельмира Агустини
Визит Рубена Дарио в Уругвай сильно напоминал приезд коронованной особы. Это было его не первое путешествие по долине Ла-Платы. Долгое время он был никарагуанским консулом в Аргентине, много путешествовал и по соседним странам. Последние же годы жил в Европе. Сюда- возвращался после пятнадцатилетнего отсутствия. Цель пожилого поэта была совершенно прозаическая – он собирался подлечить желудок, и выбрал он для этого сельскую местность в Уругвае, где собирался прожить месяц.
Правда, первым городом, куда он приехал, была столица. Поэт «увидел гору» Монтевидео 28 июня 1912 года. Он сходил с корабля в самом что ни на есть элегантном облачении: по воспоминаниям встречавших его друзей, был на нем серый английский костюм, коричневый галстук с золотой булавкой... Как и повсюду в Латинской Америке, его с нетерпением ждали. Местная элита – как интеллектуальная, так и политическая, - но и не только. Известная цитата справедлива не только для России – поэт в Латинской Америке больше, чем поэт. А Дарио – не просто поэт, но, пожалуй, первый выходец из колоний, завоевавший всемирную славу... Знай наших! Крошечная Никарагуа, которую и на карте-то не сразу отыщешь, дала миру гения, и поклонников великого поэта не сильно интересовал вопрос, что вообще-то совершенно все равно, в какой латиноамериканской стране родиться – мощный фундамент великой испанской культуры не только удержит, но и вознесет к вершинам... Приезд великого поэта – не просто визит залетной знаменитости: люди действительно читали его стихи, любили их, и устроили их автору воистину триумфальную встречу. Чествовали его несколько раз – и местная интеллигенция, и сам президент Республики Уругвай, дон Хосе Баилье-и-Ордоньес... Начало визита не сильно походило на курс лечения в желудочном санатории. Принимать высоких гостей в Уругвае умели.
Дарио, конечно, не сильно противился – к банкетам он относился вполне сочувственно. Правда, к этому моменту его озорная юность, проведенная, по его собственному признанию, в компании со шпагой и бутылкой, уже давно миновала, но жизнь он любил во всех проявлениях. Ждала его в Уругвае и настоящая радость – общение с людьми, близкими ему по духу. Хосе Э. Родо, Соррилья де Сан-Мартин, Карлос Вас Феррейра, Виктор Перес-младший, братья Мартинес Вигиль...
А в этот раз его ждала еще одна удивительная встреча – с молодой уругвайской поэтессой Дельмирой Агустини...Встреча произошла у нее на квартире, куда великий поэт отправился через несколько дней после приезда – как только здоровье позволило.
Дельмира производила на современников ошеломляющее впечатление. Трудно себе представить более неподходящее вместилище для таланта столь большого, сильного и страстного. Крошечная девочка-подросток, почти лилипутка, светлые кудряшки, голубые глаза... Этакий невинный ангелочек – до того самого момента, пока не начинаешь читать ее стихи, почти сатанинской силы и энергии. Дарио раньше ее не видел – когда он предыдущий раз путешествовал в этих краях, Дельмира еще пешком под стол ходила. Сейчас же – перед Дарио был мощный поэт, талант которого он уже успел оценить – как, впрочем, и другой гений, писавший по-испански, Мигель де Унамуно.
«Среди всех женщин, пишущих стихи, нет ни одной, которая произвела бы на меня такое впечатление, как Дельмира Агустини, - писал Дарио. – У нее обнаженная душа и сердце цветка. Иногда это розовеющая роза, иногда – белый ирис. Впервые на кастильском наречии заговорила женская душа, гордая правдой, невинная в любви – не принадлежащая Святой Тересе с ее божественной восторженностью. Если эта прелестная девочка останется в лирической поэзии, раскроет свою душу, как она это делает сейчас – она удивит испанский мир...Искренность, волшебство и фантазия – вот главные отличительные черты ее восхитительной музы...Она говорит изысканные вещи, которые никогда не были сказаны. Да пребудут с ней слава, любовь и счастье».
Увы – не досталось Дельмире при жизни ни первого, ни второго, ни третьего. Она была еще молода – во время приезда Дарио ей было двадцать пять лет. Слава ее была скорее «широкой известностью в узких кругах», хотя основные свои произведения она к тому моменту уже написала... Но прошло слишком мало времени. Любовь – была, но странная. Уже несколько лет Дельмира была помолвлена со своим будущим мужем, торговцем лошадьми Энрике Хобом Рейесом – но они все никак не могли пожениться. Любила ли она своего будущего мужа? Вряд ли сама Дельмира могла ответить на этот вопрос. Энрике ей нравился, однако она постоянно любила кого-то еще – и вот уж по отношению к ней полностью справедливы слова Антонио Мачадо – «Что любовь, фантазий стая...». Реальный и благополучный Энрике – или Угарте, который жил в основном в ее мечтах. Венчалась она с Энрике – а одним из свидетелей был друг Рубена Дарио, Хуан Соррилья де Сан-Мартин – и именно он попросил священника провести обряд как следует, чтобы эти двое никогда не могли разлучиться. Вряд ли он мог предвидеть, что Дельмира и Энрике действительно никогда не расстанутся – и насколько это не-расставание будет страшным.
Впрочем, до двух трагедий, личной и мировой, оставалось еще два года. Пока же два замечательных поэта сидели в красивой гостиной Дельмиры Агустини, и хозяйка читала гостю стихи. Замечательные стихи. Может быть, из своего самого знаменитого сборника, «Розарий Эроса» - где было и стихотворение, посвященной музе Дарио... Впрочем, трудно найти поэта, который оказал бы такое влияние на современников и следующие поколения литераторов, как великий никарагуанец. Агустини считала его своим учителем и духовным отцом – и так оно и было. Свои не столь уж многочисленные письма к нему она обычно подписывала так, как письма своим родителям – La Nena, Девочка...
Модернизм для этих двоих оказался слишком тесен. Конечно, латиноамериканская поэзия – и не только этого периода – прямо-таки пронизана символизмом, и ничего нового в этом направлении для поэтов, пишущих по-испански, не было. По сути – дань моде, пришедшей из прекрасной Франции. Пожалуй, главное достижение латиноамериканского модернизма – это новые формы стиха, порой невероятные для испанского языка. Что Дарио делал с кастильяно – просто страшно себе представить. Совершенно невозможные вещи. Невозможные формы становились возможными, в них великолепно укладывалось непривычное содержание и новый взгляд на мир... Но не менее блестяще это делала и хрупкая белокурая уругвайская девочка итальянского происхождения...
История не знает сослагательного наклонения. Кто знает, что написала бы Агустини, не случись того, что случилось? 6 августа 1914 года Дарио был еще в Европе. А уругвайские газеты в этот день сообщили о страшной трагедии в доме Агустини: бывший муж убил знаменитую поэтессу и тут же покончил с собой. Они действительно больше никогда не расставались... Местная трагедия полностью заслонила другую – об убийстве, которое произошло за неделю до того, за океаном, в далеком Сараево. С началом первой мировой войны Дарио вернулся в Латинскую Америку. Теперь уже навсегда. Но самой чудесной поэтессы, пишущей на кастильяно, там уже не было...
Автор текста: Ирина Полякова
Издано на mir-es.com:
Комментарии произведения : Клуб изучающих иностранные языки
Комментарии
По этому произведению комментариев нет!
Оставить свой комментарий
Обязательные поля отмечены символом *
⇈ ⇈ Донаты с помощью системы интернет-платежей ЮMoney здесь
Кошелек ЮMoney 41001417376860